Кристин l Сristian
 
Студент Слизерина или Гриффиндора, 7 курс
douglas booth, ben barns

ОБЩАЯ ИНФОРМАЦИЯ: Я не хочу ставить какие-то рамки. Биография и характер полностью на Ваше усмотрение. Я всего лишь добавлю свои пожелания, чтобы было от чего отталкиваться. Мне очень хочется, чтобы Кристиан был чистокровным волшебником. Он может быть аристократом, а может быть парнем из обычной семьи без всяких заморочек. Но Кристиан не холодный и черствый сухарь. Он достаточно веселый, правда в меру. В ситуациях где требуется полная сосредоточенность, он ведет себя достаточно серьезно. Человек с достоинством и честью. Всегда держит свое слово. Пользуется популярностью у женского пола, но молодой человек ненавидит, когда девушки буквально вешаются на него. В них парня привлекает прежде всего загадка. Достаточно конфликтный человек, но в спорах привык обставлять своих противников спокойно, пользуясь разумом и логикой. Производит впечатление интеллигента, но чем больше узнаешь его, тем больше понимаешь, что он, в принципе, свой в доску парень. Умеет очень тонко шутить, зачастую поражая всех своим чувством юмора. Парень достаточно эгоистичный. Наверное, самая ужасная черта в его характере. В учебе Кристиану все дается довольно просто, поэтому он чуть ли ни один из самых лучших учеников в школе.

ОТНОШЕНИЯ: Ты мое все. И совсем даже не в романтическом плане. Просто вся моя жизнь занята тобой. Ты появляешься даже в те моменты, когда я совсем не хочу тебя видеть. Пытаешься успокоить или наоборот еще больше разозлить. У нас достаточно странные отношения, ведь мы оба лидеры. Мы привыкли быть первыми во всем, из-за этого постоянно соперничаем. Казалось бы, ты мой самый главный враг, но нет. Я испытываю страсть и симпатию к тебе, а ты, в свою очередь тоже, порой, не даешь мне прохода. Это жутко раздражает, но когда ты не появляешься несколько дней, то я, признаюсь, начинаю скучать. Мы оба знаем, что испытываем чувства друг к другу, но уже долгое время никто не решается признаться. А зачем? Может после этого острота наших отношений пропадет и все будет как у обычных сладких парочек. Что же, посмотрим.

ДОПОЛНИТЕЛЬНО: Я очень жду тебя) Обещаю, что обеспечу игрой, любовью и вниманием) Имя можно изменить, фамилию бери какую угодно, главное чтобы соответствовала списку чистокровных семей. Некоторые факты можно изменить) Да все, что угодно) Главное приходи) Не соскучишься. Это уж точно.

Ты хорошо знаешь, как много для меня значишь даже теперь, когда я лучше других понимаю, что обречена. Мы оба обречены.
Порой мне кажется, что такой исход был предопределен самим фактом нашего рождения. Отцу никогда не следовало жениться на нашей обезумевшей матери, за которой тянулся бесконечный шлейф фамильного проклятия ее рода, рода Эйвери. По воле судьбы и злого рока Корделия, как и любая старшая дочь старшей дочери в этой семье, обладала даром предвидения, за который платила собственным зрением. К несчастью для нее, видения ко всему прочему медленно, но верно сводили ее с ума и к моменту твоего рождения она была уже ощутимо не в себе и с завидной регулярностью лечилась в госпитале Святого Мунго. По этой причине ты почти не знал нашу мать, зато прекрасно знал отца, который вопреки ситуации в семье, оставался прекрасным родителем и запомнился тебе любящим и заботливым папой, пусть и нередко занятым своими собственными делами.
Сложно сказать как в этой ситуации нашим родителям удалось зачать еще одного ребенка, но когда о беременности матери стало известно, к ней приставили двоих врачей, которые день ото дня следили за ее состоянием, не давай совершить глупостей. В те месяцы ты знал, что вскоре у тебя появится брат, потому что о девочке и в доме и говорить боялись. Ее рождение было бы обязательно омрачено тяжестью фамильного проклятия, а значит, тревогами и волнениями. Тем не менее, спустя шесть бесконечно долгих месяцев, в которые дом наш неизменно стоял на ушах, Корделия родила слабенькую, чуть живую девочку. Как бы кощунственно это ни звучало, но первые несколько дней смерти моей ожидали больше, чем чего бы то ни было еще. Все надеялись, что я умру и положу конец фамильному проклятию. В дело вмешался наш дед, устроивший большой скандал и едва не удавивший собственными руками обоих наших родителей. Именно благодаря ему я сейчас дышу, именно благодаря ему у тебя уже месяц спустя появилась возможность подходить к моей колыбели и тихо-тихо звать меня, придумывая смешные с точки зрения мальчишек прозвища.
Время шло, я подрастала, а наша мать все реже входила в периоды ремиссии. Большую часть времени она была совершенно и абсолютно безумна и потому нам давали с нею видеться не чаще пары раз в месяц. По большому счету это не доставляло нам особых неудобств, потому что мы прекрасно проводили время с отцом и друг с другом. Вопреки стереотипам, несмотря на разницу в возрасте, мы с тобой отлично ладили. Тебе уже тогда нравилось присматривать за маленькой сестренкой, порой чересчур капризной и вредной, но неизменно близкой. Вот почему, когда наша безумная мать умело сыгравшая очередной период ремиссии, повела нас к озеру и попыталась утопить меня, ты всеми силами пытался ей помешать и звал на помощь. Отец появился, когда я уже не дышала, но беды удалось избежать. Колдомедики сумели вернуть меня к жизни, а за выходку Корделия заплатила своей. После этого я много плакала и долго отходила, а когда отец возил нас в поместье на побережье, близко не подходила к воде, несмотря на все твои уговоры.
В нужный момент ты уехал учиться в Хогвартс. Единственный сын нашего отца, наследник, гордость семьи. Я скучала по тебе и нетвердой рукой писала тебе письма, по нескольку раз перечитывая ответы. День, когда я сама стала студенткой Хогвартса, был самым счастливым в моей жизни во многом потому что мое поступление в школу означало конец нашей разлуке. Мне нравилось учиться и особенно нравилось, что я все время могу проводить с тобой. Пожалуй, школьные воспоминания были омрачены только днем, когда стало ясно, что проклятие семьи нашей матери, не обошло меня стороной. Я предсказала тебе исход матча по квиддичу, оказалась права, а уже к вечеру полностью ослепла. Сколько я проплакала у тебя на плече до прибытия нашего отца, известно одному Мерлину. Теодор, привезший артефакт, некогда изготовленный для нашей матери, спас меня от дальнейших страданий, потому что браслет отныне был моим гарантом того, что я заблокирую свой дар, а взамен буду видеть. Проблема была решена, но с тех пор ты знал о моей уязвимости и следил во все глаза за тем, чтобы со мной ничего не случилось.
Ты окончил школу на три года раньше меня и я чувствовала себя удивительно одинокой все то время, что писала тебе письма домой и жаловалась на то, как тяжело мне дается история магии. К тому времени ты уже начинал свое восхождение, поступив на службу в Министерство Магии. Наш отец, на котором слишком явно пестрела тень былой принадлежности к Пожирателям Смерти жаждал власти и прежней мощи, а это ему в мире после победы Поттера могли дать только его дети, не обремененные клятвами, уже приведшими к печальному концу в прошлом. Ты же всегда был достаточно умен и талантлив, чтобы совмещать службу в Министерстве Магии и семейные дела, пусть последние и давались тебе куда проще. А я? Окончив школу с блестящими результатами, после длительных разговоров с отцом, слишком опасавшимся за мое здоровье и состояние моего проклятия, тоже поступила на службу помощником судьи в Визенгамот.
Кто скажет теперь, в какой момент бесконечно долгих вечеров в тепле собственного дома, мы ощутили что-то далеко за пределами родственных чувств? Наша привязанность всегда была сильнее нормальной, потому что я была слишком уязвима со своим проклятием и ты закрывал от глаз общественности мои слабые места и отводил целенаправленные удары взмахом палочки. Но я никогда не думала, что мы переступим черту. Но мы ее переступили.
Сложно передать мои эмоции в тот момент, когда я поняла, что отец все это время искал мне достойную партию и теперь мне надлежит стать женой главы отдела по обеспечению магического правопорядка. Сколько недель я провела, рыдая у тебя на плече и выслушивая убеждения отца в том, что только так я смогу выполнить долг перед своим родом? Я не знаю. Но в день своего замужества я с трудом держалась на ногах и единственное, что заставило меня сказать "да" - твое обещание, что мы ни за что не завершим наших отношений. Тогда я еще не знала, к какому Дьявольскому повороту судьбы это приведет.
Мой новоявленный муж был счастлив узнать спустя год совместной жизни, что я нахожусь в положении. Увы, я знала, что он не имеет к этому ребенку никакого отношения. Знал и ты. Узнал, когда было уже слишком поздно, чтобы избавиться от нашего сына, который рисковал уродиться неполноценным только из-за моей прихоти и нашей неосторожности. Ты кричал на меня впервые в жизни. А я? Я не могла без тебя в этом треклятом доме и наш сын стал единственной моей отдушиной даже после того как мой муж узнал о том, что я изменяю ему с кем-то, но так и не смог выяснить с кем.
Если бы не ты и не наш отец, он бы развелся со мной. Увы, ему слишком нужна была спонсорская помощь Теодора и он не собирался от нее отказываться. Равно как и не собирался отказываться от высокородной статусной чистокровной жены, которая по сообщениям газет носила под сердцем наследника вероятного будущего Министра. Он знал, что благодаря этому ребенку сможет превратить мою жизнь в Ад. И он не ошибся. Потому что с тех пор каждый новый день для меня проходил в страхе перед тем, что станет с нашим сыном.
С тех пор прошло вот уже четыре года. Четыре долгих года, Маркус, в которые я задыхаюсь от смрада его грязной крови и ненависти ко мне.
А ты? Устал ли ты от меня, разлюбил ли ты меня, или и впрямь не можешь ничего сделать?
Я уже давно не ищу ответа.
Я же все равно не умею жить без тебя.

Твоя жизнь могла бы сложиться совсем иначе, если бы тебе посчастливилось родиться в семье мистера Гэмпа, а не за ее пределами у полукровной любовницы твоего отца, которая по глупости своей оставила плод несчастливой любви к тому, с кем она никогда не могла быть вместе. Увы, твоя матушка умерла в родах, а тебя забрал в свой дом отец, заведомо зная, что даже признанный ты навсегда останешься бастардом и не сможешь наследовать, уступая даже своим младшим сестрам. Впрочем, в детстве это обстоятельство мало волновало тебя, потому что ты едва ли задумывался о том, почему супруга отца глядит на тебя с таким презрением и норовит наказать за любую шалость, в то время как твоим младшим сестре и брату прощали абсолютно все. Ты испытывал обиду, но ее быстро утешал любящий отец и не менее любящая няня, которую приставили к тебе с тем, чтобы она присматривала за тобой и не давала разгуляться чересчур легкому нраву, нередко приводившему к неприятностям. В жизни твоей было абсолютно все то же самое, что было у других отпрысков твоего отца - тебя не обделили ни комнатой, ни игрушками, ни гувернантками, ни образованием. Именно от своих учителей ты вскоре узнал, что не являешься полноценной частью этой семьи и не сможешь наследовать отцу, потому что твоя матушка не являлась законной супругой чистокровного мистера Гэмпа, к тому времени уже два года женатого на другой женщине. Это обстоятельство, без сомнения смущало тебя, но вместо уныния оно заставляло тебя двигаться дальше, постигать больше и никогда не расслабляться. Ведь ты в отличие от твоих брата и сестры не мог надеяться на то, что твою жизнь устроят семейные связи и семейный же капитал. Вот почему ты был наиболее целеустремленным ребенком из всех Гэмпов, вот почему ты был наиболее мягок и терпим к не слишком чистой крови. Ведь, чего греха таить, ты и сам не был кристально чистокровен, как твой отец или твоя мачеха.
В назначенное время ты отправился в Хогвартс и к гордости отца пополнил дом славного Салазара Слизерина. Хотя сам ты хотел бы оказаться на Гриффиндоре, шляпа распорядилась иначе и спорить с нею ты не стал.
На факультете зеленых тебе легко удавалось достигать наибольших успехов - честолюбивый, умный, благородный и трудолюбивый ты быстро достигал намеченных целей и никогда не сходил с намеченного пути. Это безумно раздражало твою мачеху, но зато заставляло гордиться твоего отца, чьим любимым сыном ты оставался все то время, что учился в Хогвартсе и долгие годы после. Ты понимал, что это не будет продолжаться вечно,  потому что конфликты твои с мачехой, братом и сестрой становились все более продолжительными. На выпуск из школы отец подарил тебе поместье в центре магического Лондона, а на совершеннолетие солидный счет в банке. Ты умел понимать намеки и в скором времени съехал из дома, в котором прошло твое детство. Тебе был дан хороший старт в Министерстве Магии и в большем ты не нуждался, изредка посещая отца, а чаще - приглашая его к себе с тем, чтобы не пересекаться с незадачливыми родственниками.
Годы шли, ты продвигался по службе семимильными шагами. В жизни твоей появилась любимая женщина, на которой ты в скором времени решил жениться. Тебе было двадцать шесть и ты был чертовски счастлив. И тем ощутимее была потеря, когда спустя два года твоя беременная супруга скончалась, не пережив драконьей оспы. Ты делал все возможное, чтобы ее вылечили, но шансы для вас обоих были слишком малы. Ни чудовищные траты галлеонов, ни твои мольбы не смогли ничего изменить. Анна скончалась в предрассветные часы первого мая и, похоронив ее, ты поклялся самому себе, что никогда больше никого не полюбишь.
Время латало раны, оставляя тем не менее, уродливые рубцы на твоем сердце. Увлекшись работой, ты все ближе и ближе становился к посту главы отдела обеспечения магического правопорядка и помимо этого тебя интересовал разве что виски и портрет супруги по выходным. Когда же ты все-таки занял заветную должность, столь близкую ко власти, сколь это вообще было возможно, ты ощутил не радость, но пустоту. Огромное твое поместье было таким пустым, что сжималось сердце. Впервые за несколько лет ты задумался о том, что, быть может, тебе стоит попытать счастья еще раз.
Семейств, готовых за твое благословение и протекцию отдать тебе хоть всех дочерей сразу было отбавляй. Но лишь немногие чистокровные семейства готовы были выдать девушек замуж за полукровного бастарда. Среди прочих слишком явно выделялось семейство Ноттов. Баснословно богатые и легендарно чистокровные они предлагали тебе молодую, красивую, единственную дочь, солидное приданое и дальнейшее спонсорство, в котором с учетом твоего не столь уж радужного финансового положения ты нуждался, особенно если в будущем рассчитывал занять кресло Министра Магии. Разумеется, взамен они хотели твоей поддержки в дальнейшем продвижении во властных структурах. Ход этот был для них закрыт по крайней мере по той причине, что Нотт-старший некогда носил Темную Метку, а прежние времена не были ни забыты, ни стерты из памяти страждущих. Такая сделка без сомнения показалась тебе выгодной и уместной и ты согласился встретиться с мистером Ноттом, а после достижения консенсуса и за ужином с его бесконечно тихой, пугливой и немногословной дочерью, которая отчего-то показалась тебе слишком бледной и которая вместе с тем, не казалась тебе большим, чем просто красивая кукла, коих штамповали чистокровные семьи век от века.
Ты понял, что я умею что-то чувствовать и ужасно тебя боюсь в день нашей свадьбы, когда тебе в третий раз сообщили о том, что я потеряла сознание. Ты даже порывался перенести свадьбу и поговорить со мной самостоятельно, но ни того, ни другого тебе не позволили. Глядя в заплаканные печальные глаза у алтаря, ты впервые за все время ощутил укол совести за то, что не удосужился за три месяца узнать свою жену хоть сколько-нибудь хорошо и не стал делать так, чтобы она не испытывала ни страха, ни напрасных переживаний. Для тебя и правда было откровением, что я не была готова к этому браку и тебе и впрямь было жаль, потому что хотя ты и относился ко мне как к приложению к выгодной сделке, ни чудовищем, ни меркантильным ублюдком ты не являлся. В нашу первую брачную ночь, ты не стал принуждать меня к близости, равно как и не стал принуждать к ней вообще, по меньшей мере до тех пор, пока я не буду готова. Я оказалась готова меньше, чем через полгода, за которые мы успели познакомиться достаточно близко и достаточно хорошо, чтобы проводить вечера за ненавязчивой болтовней за бокалом хорошего вина.
Ты был чертовски рад узнать, что я жду ребенка, одновременно испытывая страх от того, что я могу умереть так же, как некогда умерла твоя жена. В те недели мы сблизились и лишь я одна день ото дня испытывала ужасающее чувство вины, потому что знала, что ребенок не твой. Это был ребенок единственного человека, которого я любила и из-за которого никогда не смогла бы полюбить тебя. Это был ребенок моего брата Маркуса.
Мне не удалось скрыть факт отцовства. В один из вечеров ты узнал, что все это время я была тебе не верна и задал мне вопрос в лоб. Я созналась, что все это время у меня был любовник. И я созналась, что наш сын - вовсе не наш.
Буря, которая бушевала в твоих глазах тут же перенеслась в дом Ноттов, куда ты приволок меня за руку к моим отцу и брату. Меня трясло, но я не плакала. Пока не плакала, потому что свято верила в то, что брат не оставит меня и ребенка в твоих руках после всего, что случилось. Я ошибалась. Мужчины Ноттов лишь напомнили тебе, что расторжение договора и развод грозят тебе отсутствием финансирования на ближайших выборах, статусом рогоносца и полным провалом в твоих мечтах. Ты понимал, что они оба правы. И ты понимал, что делать аборт не просто опасно для моей жизни, но еще и грозит твоей репутации, потому что все газеты пестрили заметками о счастливой семейной паре. Ты не мог меня видеть, но ты не мог и положить всему этому конец. В тот вечер  и ночь я пережила самые чудовищные мгновения в моей жизни, потому что тот круциатус я не забуду никогда. Не забудешь его и ты, видя его во снах даже спустя долгие пять лет. В ту ночь ты пообещал мне, что если я совершу еще один неверный шаг, ты уничтожишь и меня, и моего ублюдка. Ты не был способен на убийство ни в чем неповинного ребенка, но мне об этом знать было неоткуда. Следующие несколько месяцев мы почти не виделись. Ты избегал меня и не желал слушать моих объяснений. Я понимала тебя и старалась изображать идеальную жену каждый раз, когда к нам приходили в гости или ты сообщал мне о том, что нам необходимо появиться на публике перед журналистами, где мы выглядели абсолютно счастливой семьей, ожидающей появления первенца. Мне было так паршиво, как не было никогда. И вряд ли когда-то будет.
В мае 2018 я родила ребенка, мальчика, на которого ты даже смотреть не мог, но которому сам дал имя. Эдмунд. Всех первенцев в вашей семье называли на "E". Ты презирал меня, но ты никогда не причинял зла моему сыну. И я по сей день благодарна тебе за это, пусть даже мои слабые и редкие попытки тебе перечить приводили к тому, что ты напоминал мне, что если я продолжу в том же духе, сына я никогда больше не увижу. Увы, перечить было чему, потому что в нашем доме слишком часто стали появляться любовницы, позволявшие себе не только предаваться утехам в моем присутствии, но и надевать мои наряды, пользоваться моей косметикой и драгоценностями. Я терпела. Терпела и твои пьяные скандалы, угрозы и вполне заслуженный гнев. Я терпела и терплю все и по сей день, ради моего сына. А ты? Ради чего терпишь ты, самый могущественный человек в этой стране? На этот вопрос я не нахожу ответа и вряд ли когда-то найду. И все же, если спустя годы ты сможешь простить меня, я обещаю тебе не придется об этом жалеть.